К пятому курсу, конечно же, все мы уже были видными докторами, определившимися кто чем будет заниматься когда вырастет. Хирурги уже вовсю умели правильно отличать левую ногу от печени, а терапевтов уже распирало от знания того, чем отличается аутоиммунный тиреоидит Хашимото от банального поноса вызванного поеданием шавермы на станции «Петроградская».
И вот, по окончании пятого курса я, влюбленный в хирургическую гинекологию и не понаслышке знавший откуда берутся дети, вместе с другими своими однокурсниками попадаю в старинный немецкий город Пилау, ныне - Балтийск, базу Балтийского флота.
После присяги всех стали распихивать к месту прохождения дальнейшей службы – так я попал на сторожевой корабль «Задорный».
Это был неимоверной красоты серый стодвадцатиметровый морской пароход проекта 1135 «Буревестник» с пушками, торпедами, глубинными бомбами и недетской ракетной установкой системы «Метель».
К моменту нашего знакомства он уже не раз пересек все океаны и сейчас, вернувшись из Атлантики, готовился к переходу морем в Североморск, так как был передан в распоряжение Северному флоту.
Меня представили дежурному офицеру как «это наш новый доктор» и показали мою каюту.
Каюта была, конечно, 2х2 , но были два позитивных момента – вентилятор и кофеварка.
Форму мне на тот момент пока не выдали – произошла какая то запутка с моими бумагами и в частности, с продовольственным аттестатом, который, как оказалось, является одним из главных документов на флоте, по которым всякому моряку полагается питание.
В джинсах, кроссовках и тельняшке я, новый корабельный доктор, сидел у себя в каюте, курил Camel и думал, как же все круто у меня складывается.
Постучали в дверь. На пороге оказался паренек лет 19-ти в бескозырке и со старшинскими погонами.
- Здражелаютааишь новый доктор, - проговорил он заученной скороговоркой и критически оценил меня взглядом. Я протянул ему руку.
- Денис.
- Второй статьи Степин, - сказал он с таким заправским видом, что я тут же почувствовал себя такой салагой и сухопутной крысой, с которым старшине второй статьи здороваться за руку просто западло. Но руку пожал - Слава.
- Давно служишь?
- Давнобль –сказал он мастерски замаскировав суффикс «б%я» в слове «давно». - Приказано показать вам Медсанчасть, а потом обедать.
Экскурсия по кораблю оказалась крайне увлекательной, если не считать удара переборкой по башке и постоянного спотыкания о комингсы.
Слава Степин проникся ко мне некой смесью уважения «потому-что-я-доктор» и снисхождения «потому-что-он-дембель».
Медсанчасть была в идеальном порядке. Все блестело и сверкало. Пахло карболовкой, мытым полом и пенициллином. Лазарет был пуст и четыре койки аккуратно заправлены.
- Меня из медучилища призвали, сказал Слава. -Вообще то я в медицинский собираюсь, так что кое – чего соображаю...
В маленькой операционной стоял блестящий стерилизатор времен Пирогова, биксы со стерильным бельем и набор инструментов для малых операций и чревосечения.
- До вас здесь был доктором старший лейтенант Барсуков – он в стерилизаторе свои носки кипятилбль. А до Барсукова был лейтенант Джгубурия, он в этом стерилизаторе курицу варилбль . Она 200 градусным паром за пять минут вариласьбль... Сейчас я здесь инструментыбль стерилизуюбль. Нормально этобль?
Из лекарств в сейфе оказались промедол, аспирин, пенициллин и мазь Вишневского. Лечи – не хочу. Степин был очень хозяйственным малым и у него все лежало на своем месте.
Под расписку мне была выдана 60 литровая бочка шила. То есть спирта медицинского. Слава Степин сказал, что в соответствии с приказом Нач. Меда бригады в шило нужно добавлять краситель, делающий его несъедобным, но, как заметил Слава: «Коллектив господ офицеров вас не поймет».
- Спирт будет расходоваться только на медицинские нужды, сказал я, как отрезал.
Слава Степин поправил бескозырку и выразительно промолчал. Наступало время обеда.
Так как часть документов моих где то застряла, кормить меня в офицерской кают-кампании и вообще где-либо было не положено. Слава Степин это знал и мялся , обдумывая как бы мне это сообщить.
- Тааишьвоенврач, так получилось, что где то прое%али ваш продаттестат. Но я договорился с пацанами – сегодня вас покормят, а потом надо будет чего то решать. Поговорите со старпомом – он нормальный дядька. К командиру с этим лучше не соваться – зверь.
Он привел меня в столовую, где на длинных скамьях сидели матросы и ели второе. На второе была перловая каша с мясом , источавшая такой божественный аромат, что я тут же вспомнил, что с самой учебки ничего не ел.
- Слава Степин подвел меня к столу, стоящему особняком и сказав «Приятного!» бесследно испарился.
Это я потом узнал, что стервец Слава элитно питался прямо на камбузе, так как Кок Петя Николаев был его земляком и лепшим другом.
Стол, у которого меня оставили, был мрачен. Пролитый суп, крошки, капли жира и перевернутая тарелка с кашей аппетит прямо таки не возбуждали. К тому же совершенно не было на чем сидеть.
- Кто дежурный? – негромко спросил я, обращаясь к проходившему мимо меня матросу с подносом и повязкой «Дежурный» на рукаве.
Ноль эмоций. Мой голос утонул в звуке 160 ложек черпающих кашу из 160 тарелок.
- Дежурный кто? Я обратился ко второму проходящему матросу с повязкой.
Ноль внимания. Меня заметил проходящий мимо капитан – лейтенант.
- Врач новый что ли?
- Ага...
- Чего, сесть негде?
- Ну да ... дали бы хоть тряпку – со стола вытереть, а то в таком свинарнике есть не в кайф. Кричу «Кто дежурный? » Все ноль внимания...
- Не так надо...
И тут он сметает рукой на пол все что было на столе – тарелки, вилки, металлические кружки.
- ТВОЮ МАТЬ, КТО ДЕЖУРНЫЙ, БЛ%ДЬ?
От его громоподобного голоса на долю секунды стук ложек прекратился и на горизонте моментально нарисовались те самые дежурные моряки в повязках.
- А ну быстро доктора накормить по высшему разряду!
- Есть накормить доктора!
Через три минуты я сидел за столом, накрытом белой (!) скатертью и уплетал вкуснейшую кашу, запивая ее божественным компотом из сухофруктов.
После обеда я сидел в своей каюте, докуривая последнюю сигарету из пачки, когда меня вызвали к командиру.
Я постучался и вошел в каюту.
- Здрасьте, товарищ капитан корабля!
От волнения я тут же перепутал капитана с командиром и понял что полностью облажался.
Командиром СКР «Задорный» оказался худой как охотничья собака сорокалетний капраз (капитан первого ранга) с тончайшими усами а-ля Эркюль Пуаро и следами легкого алкогольного поражения печени на лице.
По тому, как он посмотрел на меня, я понял что так к нему не обращались давно.
- Проходите, садитесь... Денис Сергеевич, если не ошибаюсь? ... Кофе?
- Да, пожалуйста...
Командир вытащил из шкафа бутылку коньяка «Васпуракан» и разлил по рюмкам.
- Ну, добро пожаловать на флот!
Мы пили кофе, курили и смотрели друг на друга. Возникла пауза.
- Скажите, Денис Сергеевич, а на гражданке вы каким доктором являетесь?
Пауза, возникшая ранее, превратилась в вечность. В ушах тихо и неприятно запищало.
- Гинекологом.
Командир кашлянул, выпустил вверх струю дыма и совершенно серьезно сказал:
- Вы знаете, Денис Сергеевич, на самом деле, гинеколог здесь - я. Хотите узнать, почему?
- Почему?
- А я здесь всем матки мехом внутрь выворачиваю...
По неясной причине, командир, оказавшийся эстетом, поклонником Эдит Пиаф, любителем коньяка и весьма начитанным мужиком, нашел во мне «приятного собеседника» и часто вызывал меня «попить кофе». Мы в общем, интересно проводили время – я травил ему медицинские байки, а он рассказывал, соответственно, морские.
Балтийск традиционно называется городом трех «Б»: Булыжников, Блядей и Бескозырок. Всего этого там в избытке.
В первый же свободный вечер мы с однокурсником Женей Боровиковым , который попал служить на соседний пароход, вышли в город. Планировалось посещение злачного места под названием «Кафе Голубая устрица» - самого модного места во всем Балтийске.
Денег на особый разгул не было, поэтому вскладчину был собран капитал на покупку водки «Зверь», пачки Кемела и упаковку Дирола. Также имелись сигареты «Полет» выдаваемые морякам и пол-литра спирта, списанного мной на медицинские нужды (протирка стерилизатора от куринного жира ). При помощи всех этих товаров нам необходимо было не только весело провести время, но и по возможости познакомиться с самыми красивыми женщинами Балтийска.
Время поджимало - на корабль надо было вернуться не позднее 4 утра чтобы попасть на поднятие флага ровно в 6-00.
Вместо женщин в первом кафе , которое мы посетили мы познакомились... с мужчинами. Это были два подводника, реальных морских волка, старших лейтенанта мед. службы, которые «только что вернулись из автономки у берегов Новой Зеландии».
Их моральное превосходство над нами было очевидно и велико как и пропасть разделяющая нас, да они этого и не скрывали. Черные кители с иголочки, отличительные знаки подводного флота, кремовые рубашки и погоны с красными медицинскими просветами и змеей – обо всем этом мы только мечтали...
Мы сидели под зонтиками на берегу моря, в дюнах, завидовали старшим лейтенантам, курили и смотрели на закат.
- Надо бы проставиться, ребята - прервал наши грезы один из подводников. Традиция есть такая на флоте... боевое крещение так сказать...
Делить бутылку «Зверя» с первыми встречными было до боли жалко, но морской закон есть морской закон, и начинать карьеру морского офицера с несоблюдения традиций было совершенно недопустимо. Быстро раздавив бутылку на четверых мы отправились в «Голубую Устрицу», а подводники пошли куда то по своим делам.
«Голубая устрица» оказалась обычной открытой дискотекой на берегу моря. Так как в Балтийске абсолютно все связано с военно-морским флотом, то на и на дискотеке соответственно преобладали военно-морские офицеры, жены военно-морских офицеров, девушки, стремящиеся стать женами военно-морских офицеров и жены военно-морских офицеров, которые хотя бы на одну ночь желали оказаться девушками других военно-морских офицеров. Даже «бандиты» шумно подьехавшие на Опеле «Кадет» оказались военно-морскими офицерами.
Тут я заметил наших старых знакомых «подводников». Уже без формы, они сидели с двумя симпатичными девчонками и рассказывали как они, одолжив форму у госпитальных старлеев, развели двух лохов на бутылку водки.
«Подводники» оказались такими же как мы студентами – медиками, приехавшими на практику неделей раньше. Обман был тут же выявлен и настала их очередь проставляться. Так как ребята они оказались неплохие, никто общем в обиде не остался.
Девушек удивительной красоты на дискотеке было неимоверное количество. В четыре утра я, Женя, командир БЧ5 с «Задорного» капитан-лейтенант Разумовский, который опознал нас на дискотеке, с тремя нетрезвыми, но невероятно длинноногими красавицами решили отправиться на экскурсию на наш доблестный пароход.
Я проснулся голым на полу в своей каюте от вибрации, головной боли и какого то странного гула. С трудом сфокусировав глаза на часах удалось определить время – 12-35, то есть о подьеме флага в 6-00 не могло быть и речи...Каждый поворот головы сопровождался мощнейшим спазмом в желудке и непроходящим ощущением топорика в голове. Память возвращалась с трудом и частями. Рядом со мной в неестественной позе спал Женя Боровикков в носках, часах и в гондоне. На кровати обнявшись будто две нимфы, спали вчерашние обнаженные девушки из «Устрицы».
«Надеюсь, до скандала дело не дошло» - подумал я, оглядев Женю и еще раз попытался вспомнить детали вчерашнего вечера.
Простынь, подушка, одеяло и девушки были густо заляпаны мазутом.
«Купались!» - мелькнула мысль.
Тут меня здорово качнуло и я понял, что «Задорный» вышел море.
Ну да ... Разумовский вчера что то говорил про учебный выход в море ... елы палы ...блиин...Корабль на боевых учениях, а в каюте доктора, который должен сидеть в медсанчасти и ждать поступления «раненых», понимаешь, загорают две голых телки и студент Боровиков в гондоне. Надо было срочно что то предпринимать.
Я натянул спортивные штаны, футболку, выполз из каюты и аки Джеймс Бонд начал пробираться в сторону амбулатории.
- Стоятьбль!
Я остановился и зачем то поднял руки вверх.
- Почему в трико, как целка, бль? Фамилия, бль!
Это был Замполит кавторанг Гуцалюк, дядька из Минска с усами как у «Песняров».
- Врач –практикант Цепов.
- Ааа... Почему не по форме, бль?
- Не выдали.
- Развели бардак на Флоте, морские котики, бль!
Через 10 минут я уже был облачен в «рабочее платье» - именно так называется матросская роба, широченные синие штаны, пилотку и черные ботинки.
Посоветовавшись со Степиным в медсанчасти и пообещав ему комплект гражданской одежды для походов в самоволку было принято решение эвакуировать девиц и студента Боровикова в судовой лазарет.
Проснувшимся к тому времени обезвоженным посетителям моей каюты была обьяснена тактическая ситуация и вся серьезность положения. Дамы отчаянно хотели писать, а Женя Боровиков – пить, котлетку по киевски и спать.
Чтобы не вызывать подозрений, девиц и Женю по очереди на носилках, накрытых одеялом перенесли в лазарет, который тут же закрыли на карантин по сальмонеллезу.
Я сидел, пил воду и жевал аспирин в медсанчасти, когда стали поступать первые «раненые». «Учения ж бл%ть! » - вспомнил я. Голова соображала с трудом...
Первым раненым оказался матрос – первогодок Мишин. Его, якобы , опалило пламенем.
Я сказал ему ласково: - Мишин, пи%дуй в лазарет и сиди там как мышь. Пикнешь – башку снесу Понял?
- Есть сидеть как мышь, тааишьвоенврач!
Кстати, Мишин, а че у тебя руки постоянно согнуты в локте?
- Не разгибаются, тааишьвоенврач!
- Офигел что ли? Тебе ж в госпиталь надо!
- Так они у меня с детства не разгибаются.
- А как же тебя на флот призвали то?
- Я им говорил, что у меня руки не разгибаются, а они сказали мы тебя на хороший пароход отправим...
- !!!
Контуженного Мишина определили в бокс, чтоб он не дай бог не растрепал никому о том, что у нас в лазарете полным полно голых баб.
Дальше, к счастью, поступали только «легкораненые», а потом вообще пришел Мичман Терновой с подозрением на гонорею.
Узников лазарета тайно покормили макаронами по флотски, а проныра Слава Степин даже где то добыл девушкам мороженое.
После окончания учебного выхода в море, под покровом ночи девицы и студент Боровиков были эвакуированы с корабля, пока капитан –лейтенант Разумовский – дежурный по кораблю, строил вахтенного матроса, я их незаметно провел по трапу на берег.
Женька хвастался, что ему перед уходом «на посошок» еще раз сделали минет, но я думаю – врет. Хотя я только сейчас понимаю, что от опаленного войной матроса Мишина можно было ожидать чего угодно...
С младшим офицерским составом мы очень быстро нашли общий язык. Ребята оказались хорошие и медицинский спирт таял на глазах. По вечерам мы собирались в кают компании пить «Чай». Там я научился пить коктейль «Летучий голландец»: Чистый спирт с яичным желтком на дне стакана. Очень пронзительно.
Самыми настоящими лейтенантами мед службы Балтийского Флота мы возвращались домой. «Задорный» стал за месяц очень родным , а печень, наоборот была, как неродная: все время болела, ныла и трусливо выкидывала белый флаг.
«Задорному» предстоял переход морем в Североморск а мне – субординатура по гинекологии на отделении доцента Яковлева.Так закончилась моя военно-гинекологическая практика.