Ровно 3 года назад, примерно в это же время, я лежала на операционном столе у хирургов 20-й больницы и задавала им вопросы, которые, как выяснилось, категорически нельзя задавать перед операцией. Иначе 3,14здец всему: тебе, врачам и всем электроприборам в операционной.
А откуда ж мне знать: какие там у кого суеверия и где чего нельзя говорить, чтобы не вызвать Волан де Морта? Поэтому сначала я спросила у хирурга: "А эта вся мудянка - она вообще надолго?"
Не, ну а что такого-то? Нормальный же вопрос.
Только почему-то в эту секунду замерла в углу бабушка-санитарка, которая катала там ватные шарики и складывала их в железную кастрюльку, зависла в воздухе рука анестезиолога, за окном перестали чирикать воробьи и в звенящей тишине раздался голос пожилого хирурга-армянина: "Бл@ть. Вот теперь да. Определённо мы с тобой тут долго промудохаемся. Вот кто тебя за язык тянул? Зачем ты спросила То-Чего-Спрашивать-Нельзя???!!! Так бы разрезали тебя, плюнули и обратно бы зашили. А теперь стопудово в тебе найдётся какая-то неприятная херь!"
Мне стало очень стыдно, и, дабы разрядить обстановку, я пошутила: "Ладно, будем надеяться, что я окажусь живучей и не сдохну нечаянно у вас на столе".
Шутка оказалась ещё менее удачной, чем мой предыдущий вопрос.
Потому что слово "Бл@ть!" сказали хором все: хирург, бабушка с кастрюлькой, анестезиолог и два ассистента. И посмотрели на меня как на предателя Родины. После чего хирург нервно скомандовал анестезиологу: "Да коли ты её быстрее уже, пока она ещё чего-нибудь не ляпнула!", а потом я очнулась уже в послеоперационной палате. Вся в каких-то трубках и в катетерах.То, что изначально приняли за аппендицит - оказалось внематочной беременностью с разрывом трубы и двухдневным текущим перитонитом как следствие.
Меня потом всё отделение гинекологии ласково называло Лида Ди Каприо. Потому что выжившая.
Спасли и меня, и бОльшую часть моего внутреннего мира. Но вот трубы пришлось удалять обе две: вторая, такскзть, за два дня перитонита тоже успела хлебнуть горя с инфекцией...
Мне потом фоточки с операции показали. Очень некрасивые, на мой взгляд, хоть я и не особо разбираюсь в человеческих внутренностях.
Ну, в моей ситуации, это я ещё легко отделалась. Обошлись прям малыми жертвами.
Вот только Лёше я написала, что приезжать ко мне не надо. И звонить тоже. И писать. И вообще. Тебе всего 27 лет, дурак. Найди себе нормальную бабу с богатым и целым внутренним миром, и она родит тебе детей. А мне 37, и я своё уже отрожала.У меня всё.
Через полчаса Лёша купил билет на поезд "Белгород - Москва" и с 8 утра следующего дня штурмовал больничный КПП, чем страшно всех там за@бал, и его пропустили на территорию больницы на час раньше, чем положено. Потому что у человека там баба умом тронулась, понимаете?
Короче, через два месяца мы поженились, но это уже совсем другая история. Но дату 16 июля я с тех пор отмечаю как свой второй день рождения.
И пью.
За всех и вся. За вас, за нас и за спецназ. За хирурга-армянина (Господи, как стыдно, что я забыла его имя-фамилию). За анестезиолога, ассистентов и бабушку с кастрюлькой. За Самсонову, примчавшуюся ко мне через два часа после операции, всю в соплях, с рулоном туалетной бумаги и Киндер-сюрпризом для принцесс. За сына, в этот день уверовавшего в Бога.
И за Лёшку. Который дурак.