– Что-то неважно себя чувствую, – говорю жене.
– А когда началось?
– Утром. На сороковой минуте нашего скандала.
– Странно, – слышу. – Сороковая минута – это же разогрев. Очень странно. А что чувствуешь?
– Удушье, круги перед глазами, лицо ватное...
– Так это же сглаз! – ахает.
– Сглаз?! – вздрагиваю. – И кто ж меня так?!
– Баба.
– Какая баба?!
– Думай, это же твоя баба.
– Но кроме тебя у меня...
– А чего это мне тебя посреди прелюдии глазить?
– Ну, хорошо, – говорю. – А снимать-то его как?
– Умойся мочой.
– Чьей?!
– Моей.
– Может лучше росой?
– Какая, к лешему, роса? Это же не прыщ.
– Я ещё слышал… солью...
– А что тебе там солить-то?! Или ты его сохранить хочешь? Впрочем, если я тебя не устраиваю...
В общем, слово за слово. И на сороковой минуте я ей говорю:
– Вот опять, как утром: удушье, лицо, круги ватные…
– Ого, какой сглазище! – слышу. – Такой не смывать, такой смазывать надо.
Чем, я даже уточнять не стал. Просто попросил отвести к спе-циалисту.
– Да есть тут один, – поморщилась супруга. – Слышала, смы-вает.
В общем, поехали.
Специалист усадил меня перед фикусом. Глянул с прищуром. Пошевелил усом.
– Да, – вздыхает. – Типичный сглаз.
– Сглаз?! – ахаю. – И кто ж меня так?!
– Сейчас посмотрим, – щурится. И, делая рукой широкие пас-сы, затягивает: – Ю-ля, У-ля, Зо-йя, Зин-на...
У жены глаза, как блюдца, а этот не умолкает:
– Ирин-на, Марин-на...
Я головой мотаю, мол, в первый раз имена те слышу. А жена меня уже за руку.
– Достаточно, – говорит. – Дальше мы сами.
Специалист:
– Куда же вы? Я, как раз, что-то нащупал... Света, Виолетта...
А меня волоком. Я за косяк двери цепляюсь. Перед глазами круги, вата…
– Сглаз! – задыхаюсь. – Опять сглаз!
А мне хрипло:
– Ничего, сейчас смоешь!
– Но чем же?! Чем?!!
– Кровью.