Военная тайна заключается не в том, что вы изучаете.
А в том, что изучаете именно вы.
Прозвучали три зеленых свистка - и учения начались.
Дозорные машины были высланы на расстояние зрительной памяти, танки пошли в наступление небольшими группами: по два-три человека.
Командир первого взвода достал из планшета пакет с надписью "Перед прочтением - сжечь" и, потрясая им как знаменем, повел подразделение в атаку. Но только взвод вышел на опушку деревьев, как сразу же оказался в сложной ситуации: впереди ровное поле - ни ямки, ни кочки, ни колышка - и вдруг из-за угла выезжает танк. Пришлось наступать обратно в лес, в котором уже разгорался веселый пожар, случившийся от окурка рядового Бельдыева, бросившего курить рядом со складом боеприпасов. А поскольку хвойный лес горит гораздо лучше, чем лесистый, пришлось двигаться еще дальше назад, преодолевая по дороге неуставные отношения. К вечеру бойцы настолько устали, что спали, стоя на ходу. И все с нетерпением ждали, когда по команде "Отбой" наступит темное время суток, чтобы отдохнуть. Но отдыха не получилось, потому что в расположение взвода приехал комбат. (Пешком он никогда не ходит - берет с собой Газ-66 или зампотеха.)
Сразу же зазвучали строгие команды: "Доложить о наличии личного состава. Кто не все - того накажем. Всех отсутствующих построить в одну шеренгу. Форма одежды - без оружия"! Построив взвод спиной друг к другу в шахматном порядке по диагонали, комбат объявил приказ: "Выступаем вечером - на рассвете. В наступление поползем зигзугом. В случае неожиданной контратаки, окапываться будем теоретически, потому что ни у кого нет саперных лопаток. После окончания учений учебные и боевые патроны должны быть приведены в исходное положение. И запомните - чтобы вы не делали, вы все делаете неправильно". В заключение комбат приказал, чтобы к началу атаки ни одного личного состава в расположении не осталось. По команде "Разойдись" солдаты сели, где попало, и стали готовиться к бою. И только один Бельдыев повис на березе, как танк на заборе. Рядовой Иванов, согнув руки в коленях, принялся пришивать на гимнастерке пуговицы намертво, как шлагбаум. А командир отделения Петров стал чистить сапоги, чтобы утром надеть их на свежую голову. Потому что всем известно, что сапоги - это лицо солдата. В это время взводный художник Череззаборногузадерищенко стал очень любовно рисовать "Боевой листок". Как сказал старшина, "Боевой листок" должен выглядеть, как "Боевой листок", потому что это "Боевой листок". Утром все пришли на построение налегке. И только сержант Козлов пришел навеселе. Командир взвода тут же разобрался как следует и наказал кого попало. Приговаривая при этом: "Водку пьянствуете и безобразия нарушаете, потом ходите красные, как огурцы. А ведь пьянствование водки на учениях чревато боком и может привести к большой гибели человеческих жертв". После этой тирады взводный приказал Козлову устранить такой недостаток, как прическа, грозно заметив: "Мы на учениях или что?".
И вот наступило время "Ч". Командир приказал надеть шинели и чемоданы, и взвод пошел в наступление. Старшина весело подбадривал своих бойцов: "Кто же так кричит "Ура"? Вы что, сдаваться идете?" Скоро результаты атаки стали видны на расстоянии пушечного выстрела, и учения завершились. Когда солдаты с песней вернулись в казарму, сквозь металлический лист с прорубленными в нем отверстиями под названием "решетка" уже долетал звук запаха ужина, а солнце нарисовало на столах эллипс. Кстати, бойцы буквально на днях узнали, что это такое. Старшина объяснил, что эллипс - это круг, вписанный в квадрат два на четыре. Но, прежде чем отправиться на ужин, старшина заставил навести порядок в подразделении: "Вчера командир роты проверял порядок. В какую тумбочку ни зайдет - везде бардак валяется. А в тумбочке Бельдыева была наклеена полураздетая девушка. Мы с ротным ее еле отодрали. Кстати, эта тумбочка в увольнение не пойдет целый месяц. Ни нижнее отделение, ни верхнее". На ужин как всегда была каша без лаврового листа. Когда однажды проверяющий генерал спросил, почему не кладут лавровый лист, старшина бодро отрапортовал: "Так не жрут, сволочи!" А уже перед тем, как позволить солдатам увидеть во сне родные дома, прапорщик напомнил: "Наши занятия, конечно, гроша выеденного не стоят. Но если вам не нравятся эти учения, мы вам устроим более другие". Когда бойцы уже начали сотрясать стены казармы здоровым юношеским храпом, отцы-командиры собрались на совещание думать мыслями о проблеме постановки на воинский учет в эпицентре ядерного взрыва (Черт побери, и почему это ядерная бомба постоянно попадает в эпицентр?).