Поэзия и проза

Сижу дома. А на улице – настоящий шторм. Хлещет по окнам дождем со снегом вперемешку, грохочет карнизами. Скукота. От нечего делать взял ручку, стал подсчитывать, кому сколько должен – скоро получка.

Считал-считал, запутался. И вдруг – наверное, от напряжения мысли, что-то щелкнуло в голове. Не успел напугаться – ручка чего-то стала выписывать. Смотрю – мама родная:

Разгулялась стихия.

Напишу-ка стихи я,

Как хлобыщет ветрюга

И с востока и с юга.

Стихи! Вот это да! Ничего такого за мной отродясь не наблюдалось. Интересно, а как дальше пойдет? Перехватил ручку поудобней, жду. Этого, как его, вдохновения. И опять в голове – щелк-щелк:

Вот утихнет ветрюга,

Что с востока и юга,

И закончу стихи я,

Как гуляла стихия.

Ого! Это же я, похоже, на целую поэму размахнулся. А за стихи, говорят, хорошо платят – за каждую строчку. Или за строфку? И называется у поэтов получка не по-нашески: гонорарий. Ну, Наташка, знала бы, с кем живешь. А то чуть что – тресь по затылку! Так ведь и талант вышибить можно. Ну, что там у нас еще? Ага, поехали:

Но конца нет стихии,

И пишу все стихи я,

Как с востока и юга

Дует сильный ветрюга.

Нет, здесь что-то не так. Заклинило, что-ли? Уже третий куплет, и по-разному вроде пишу, а все – об одном и том же. Этак я приду в редакцию с поэмой, а из нее только один куплет и выберут, что получше. И что же я за него получу? А я вон одному Харитонову стольник должен… Нет, Харитонову полтинник. А кому же стольник? Однако я в цейтноте. А время идет. Вон и на улице все стихло. Нет, без поэмы мне никак нельзя. Надо спешить. Поднатужился и выдал:

Прекратился ветрюга,

Что с востока и юга.

Отшумевшей стихии

Посвящаю стихи я.

Тьфу ты, опять двадцать пять! Во, вспомнил: четвертной я все же Харитонову должен, то есть - двести пятьдесят. Блин, много! А Наташка тут как тут:

- Я тебя куда посылала?

- Но-но! – говорю. – Потише. Не видишь – человек стихи пишет. Сгинь, ты меня не вдохновляешь!

А Наташка – что за моду взяла, - тресь мне по затылку, в голове звякнуло, и все рифмы куда-то пропали.Ну и как это называется, граждане? До каких пор у нас будут гибнуть поэты в расцвете, так сказать, творческих сил?

Делать нечего, пошел, куда меня посылали – за хлебом, на последние, между прочим, деньги. Вот она – проза жизни…