Югославия, холоднючая для сербов зима с 93-го на 94-й год (по ночам
случаются заморозки), прифронтовая деревня Оролик. Мы, три ООНовца из
Русбата по какому-то поводу сидим в кафане. За соседним столиком
примостились четыре сербских ополченца, в форме, при оружии, тоже что-то
отмечают, а может просто зашли согреться. По внешнему виду, по манере
держаться, по неспешному разговору под рюмочку ракии видно, что пороху у
них понюхано, и видимо с самого начала конфликта. В какой-то момент
столики у нас сближаются, происходит сначала вежливый обмен тостами,
потом напитками, потом пошло всеобщее братание и распевание "Катюши",
"Подмосковных вечеров" и "Под звездами Балканскими". А потом я, как еще
не нюхавший пороху спросил,"Что самое страшное на войне?". Воцарилась
тишина, все взгляды устремились на старого, с седыми отвислыми усами
солдата. Тот обвел всех серьезным взглядом и под одобрительный гул всей
кафаны изрек,-"Самое страшное на войне - это пьяный русский десантник!"