Мужики возвращались с осенней рыбалки, в дюралевой лодке типа «Казанка», на подвесном моторе. Экипировка уныло-стандартная, как и положено было обычным советским «браконьерам», поздней осенью: шапки ушанки, отвернутые болотные сапоги, штаны ватные (свободный покрой, мотня до колен), телогрейки традиционные (серые в чешуе) – всех четыре комплекта.
На Уссури, холодина в ноябре под -20, а с ветром, и как пишут метеорологи «по ощущению»- холодина, просто пи%дец. Ну и несутся они «Вихрем» гонимые, с ветерком значит, и морды у них ниуя не алые, словно щечки барышень на морозце, а серо-лиловые, что конечно тоже очень красиво, если бы не их зверские выражения - страшнее гребанных викингов. А фуле, сутки почти не спали, скулы свело, получается только мычать да материться, пальцы от ледяной воды онемели-не гнутся, и водка давно не согревает тихим счастьем, а только притупляет немного. А дома еще жены.., кому просто помолчат, а кому и по роже ни за что – злые мужики, браконьеры - одним словом.
В те времена по Уссури еще сплавляли с верховьев лес, и в местах, где плывущие бревна направляли в нужное место на выкатку, вдоль русла к протокам, отворотами устанавливали боны. Это связанные по несколько бревен, и соединенные между собой длинные плоты, наподобие тротуара на воде. В общем, в тех местах, где эти боны стояли, чтобы реку пересечь, нужно было перетаскивать через них лодку. Особо сноровистые лодочники лихачили, и перескакивали их на скорости, в последнее мгновение сбрасывая газ, и опрокидывая вперед мотор, чтобы он не зацепился «сапогом» за бон, и не оторвал транец и половинку корабля.
Наша команда сгруппировалась, и привычно прыгнула. И все бы закончилось довольно уныло, если бы в одно из бревен кто-то, где-то и когда-то, не вбил железнодорожный костыль. На другую сторону они приводнились со скрежетом и распоротым днищем:
-Муу, бл%дь! - замычали рыбаки и приготовились к погружению.
Рулевой закусив удила, ввалил полный. По началу лодка стала разгоняться, пытаясь выйти в глиссирование аки торпедный катер, но затем одумалась и пошла посадочной глиссадой уставшей пчелы.
Паники не было и спасаться никто не спешил, да и куда спасаться, когда из спасательных средств только ватники, да ласты наоборот, а на лодке так куда сподручней, до берега еще оставалось метров семьдесят.
Для дальнейшего повествования, еще нужно упомянуть про течение в Уссури - упоминаю: течение в Уссури, когда она достаточно полноводна, такое, что если ты плывешь в размашку против течения без сапог, и не напрягаешься изо всех сил - ты плывешь назад. Ну а если изо всех, стоишь на месте.
В общем лодку быстро сносило. Берег понемногу приближался, а декорации на нем стремительно менялись. При ранее планируемом курсе, нашим героям после прыжка предстояло после еще чуть подняться против течения, и пристать в безлюдном месте, но при сложившемся раскладе, их уже несло мимо городского пляжа с мангалом и оживленным осенним пикником.
К тому моменту лодка уже полностью скрылась под водой, а ее положительная плавучесть, обеспеченная забитым в банки пенопластом, и еще булькающими ватниками рыбаков, не давала ей залечь на дно.
Почти в полной тишине, не считая мерно, с натугой бубнящего под колпаком мотора, еще не захлебнувшегося водой за спиной рулевого, и совсем не слышного с берега, они неумолимо приближались. Кто первым из отдыхающих, снова почувствовал себя маленьким, доподлинно не известно. Когда по очереди, вслед за выпученными глазами своих недавних собеседников, все повернулись к воде, они увидели как в полной тишине, разрезая бюстами речную рябь, и гоня перед собой богатырскую волну на них стремительно надвигается отряд из четырех, «как на подбор», одинаково серых и зловещих истуканов.
О чем думали все эти люди в тот момент? Может, лихорадочно припоминая чем заканчивается сказка Александра Сергеича, писали в штаны и ждали появления Черномора, а может это было так давно, что Сашка все это сам и видел, даже чешую на телогрейках, а потом и выдал за сказку? Никто ведь все равно не поверит.