"К нам едет ревизор..."
Н.В.Гоголь
1
В кабинете мэра было накурено. Но помимо табачного дыма в воздухе витало еще кое--что, а именно -- гнетущее напряжение. Все понимали, что мэр явно неспроста столь поспешно собрал представителей местного истеблишмента. Но никто не догадывался, что им предстоит услышать. "Стало известно о секретном визите Президента" -- думал, потея, председатель областного арбитражного суда Ляпкин--Тяпкин. "Вводится новый налог" -- заранее тосковал директор--распорядитель фонда обязательного медицинского страхования Артемий Земляника. "Нужно опять скидываться на выборы" -- прикидывал гендиректор представительства "Билайн" Иван Кузьмич Шпекин. Мэр же, умудренный годами реформ и убеленный благородными сединами Антон Антонович Сквозник--Духмановский, был спокоен и собран и не торопился раньше времени раскрывать своей тайны. Он продолжал поддерживать ничего не значащий разговор об очередном разгроме футбольной команды "Энск--Динамо" и лишь чаще обычного закуривал свои любимые "Давидофф--суперлайт". Бизнесмены переглядывались, понимающе кивали друг другу, но спросить мэра напрямую не решались. Дважды с пристрастием допрошенная секретарша Леночка также ничего не знала о причинах дурного настроения городского главы. Оставалось ждать, пока он сам все объяснит.
Наконец, как всегда с опозданием, в кабинет ввалились местные нефтяные магнаты, похожие на двух колобков Бобчинский и Добчинский. Мэр потушил очередную сигарету в массивной пепельнице с золотой надписью "Антону Антоновичу от Бориса Николаевича с благодарностью за лето 1996--го", оглядел собравшихся и внушительно произнес:
-- Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет знаменитый московский криминальный авторитет Хлюст!
-- Как криминальный авторитет? -- воскликнул Земляника.
-- Какой еще криминальный авторитет? -- в один голос возопили Бобчинский и Добчинский.
-- По моей информации, у нашего визитера вполне конкретная цель, -- устало сказал мэр, -- и цель эта -- "Энский целлюлозный комбинат"!
-- Да это же шестьдесят процентов поступлений в городской бюджет! -- ахнул Ляпкин--Тяпкин.
-- О чем и базар, господа, -- вздохнул мэр, -- Хлюст хочет купить комбинат.
Несколько минут над столом царило молчание. Каждый прикидывал, чем лично ему может грозить продажа комбината. Получалось, что теряли от этого все -- если комбинат будет принадлежать москвичам, то не будет налогов, а не будет налогов, нечем будет платить зарплаты бюджетникам, а если не будет зарплат, то людям нечего будет тратить, а если так, то жизнь в городе остановится, а уж о том, чтобы выиграть очередные выборы, и речи не будет...
-- Да, -- неопределенно сказал мэр, -- то-то мне сегодня сон нехороший снился. Будто бы пришли два черных ротвейлера, и стали что-то вынюхивать. И рожи у них такие неприятные, как у бандитов...
-- Нельзя отдавать комбинат бандитам... -- робко сказал Земляника.
Мэр отвернулся от своих собеседников и, глядя в окно, начал говорить ровным, ничего не выражающим голосом:
-- Криминальный авторитет Хлюст, он же Динамит, он же Душитель, он же Бешеный. Руководитель одной из самых влиятельных группировок Москвы. Сферы его влияния распространяются на нефтяной, металлургический бизнес, а также на торговлю наркотиками и оружием. Имеет обширные связи в России и за рубежом, пользуется негласной поддержкой Кремля. Знаменит тем, что любит лично расправляться со своими конкурентами. Любимые способы убийства -- взрыв в машине, расстрел из автоматов Калашникова. Хлюст очень силен физически. Способен задушить человека голыми руками, за что и получил одну из своих кличек. По некоторым данным, за последние шесть лет Хлюст собственноручно убил не менее сорока человек.
Аудитория тихонько застонала.
-- И теперь этот человек приехал в наш город, -- зловеще сказал мэр в заключение своей речи.
-- Что же нам делать? -- первым опомнился рассудительный Земляника.
-- Замочить его -- да и дело с концом! -- отрезал Ляпкин--Тяпкин.
-- Как же, замочишь его! -- замахал руками мэр, -- много таких было... мочителей. Все они теперь по окрестным озерам с бетоном на ногах охлаждаются. Мы должны его встретить, как самого дорогого гостя.
-- И отдать ему комбинат? -- прищурился Земляника. Мэр снова вздохнул.
-- Комбинат мы все равно потеряем, -- сказал он, -- раз уж на него положил глаз Хлюст... Но мы можем попросить его часть налогов оставлять в городе. Конечно, не все, но хотя бы часть... Чтобы с голодухи ноги не протянуть. Только на одно вся надежда -- что Хлюсту понравится наш прием и он захочет войти в наше положение. Бандиты -- народ сентиментальный, авось и получится...
-- Если вы действительно так считаете... -- продолжал сомневаться Земляника.
-- Да, я так считаю, -- отрезал мэр, -- а теперь господа, давайте распределим обязанности. Артемий Филипович, девки и баня -- это по вашей части. И придумайте что--нибудь пооригинальнее. Например, составить несколько кроватей, на которых девочки в изящных позах, а на кровати -- таблички с именами девочек, и кто из них чего умеет...
-- Ну, это мы можем, -- кивнул Земляника, -- организуем в лучшем виде.
-- А ты, Аммос Федорович, будешь отвечать за официальную часть, -- повернулся мэр к судье, -- найди хороший конференц--зал, собери там референтов, юристов потолковее, чтобы все сделали как положено...
-- Не извольте беспокоиться, -- коротко сказал Ляпкин--Тяпкин, -- плавали--знаем.
-- Да, кстати, Иван Кузмич, -- вспомнил вдруг мэр, -- вы ведь у нас телефонной связью занимаетесь. Нельзя ли как--нибудь этак телефонные разговоры ваших клиентов послушать. Мало ли, информация какая всплывет о контактах нашего гостя.
Лицо директора "Билайна" расплылось в улыбке.
-- Да я, знаете ли, сам порой любопытства ради кое--что слушаю, -- мечтательно сказал Шпекин, -- и такие порой беседы бывают задушевные, что диву даешься...
Он вдруг заметил, что все остальные смотрят на него неодобрительно и невольно прикрывают руками свои мобильные телефоны, стушевался и больше рта не раскрывал.
Бизнес-элита посовещалась еще немного и разошлась, задумчиво покачивая головами и бормоча под нос суммы каких-то неведомых расчетов...
2
На билет до Москвы у Хлестакова не хватило. Ему пришлось выйти в Энске. Он возвращался из Тюмени, где пытался открыть фирму по продаже спортивной обуви. Фирма разорилась в пух и прах, и теперь Хлестаков вместе со своим бухгалтером, верным Осипом, возвращался домой. Собственно, сначала ему денег хватало даже на СВ, но на второй день пути он схлестнулся в "очко" с одним отставным военным и проигрался в пух и прах. Осип уже устал ругаться со своим бывшим шефом и всю дорогу сердито читал биржевые котировки в "Коммерсанте".
В Энске Хлестаков немедленно отправился в самую крутую гостиницу, спросил президентский люкс и, когда у него попросили внести плату вперед, устроил жуткий скандал.
-- Нету у меня нала! -- орал он, размахивая распальцовкой, -- мы не лохи, чтобы таскать с собой пачки нала. Завтра откроется банк, мы снимем лаве со счета и оплатим вашу занюханную конуру!
Кроме того, он угрожал администратору утопить его в унитазе, порвать ему пасть, выколоть моргала и так далее, словом, произнес изысканнейшую речь в новом стиле. Администратор с перепугу дал ему ключи от номера, отправил ему роскошный ужин и двух девушек за счет заведения. Потом набрал номер телефона и сказал несколько слов в трубку.
Полчаса спустя к гостинице подъехал бронированный "Мерседес", из которого вышел подтянутый и элегантный директор фонда обязательного медицинского страхования Артемий Филиппович Земляника. Он поднялся на девятый этаж и позвонил в дверь президентского люкса. Ему открыл Осип.
-- Господин Хлестаков может меня принять? -- спросил Землянику, сунув Осипу в руку зеленую купюру и золотистую визитку. Осип важно кивнул, оставил гостя в прихожей, а сам отправился к Хлестакову. Тот возлежал на постели, попивая шампанское и покуривая косяк. Юная блондинка массировала ему плечи.
-- Там какой-то хмырь пришел, -- сказал Осип и швырнул Хлестакову визитку. Купюра уже давно исчезла в кармане его широченных брюк.
-- Черт! -- заметался по кровати Хлестаков, -- блин, нас сейчас посадят...
-- Спокуха, шеф, -- сказал Осип, -- нас, похоже, приняли за каких-то важных типов. Сходи, узнай, чего ему надо.
Хлестаков встал, пригладил прическу и вышел к гостю.
-- Чем обязан? -- спросил он строго. Земляника побледнел. -- Я, собственно, лишь хотел...
-- Да ты понимаешь вообще, с кем ты базаришь? -- наклонился к нему Хлестаков, -- да я, мля, с самим Чубайсом...
Земляника зажмурился, поняв, что сейчас ему свернут шею. В комнате было тихо и он через несколько секунд решился открыть глаза. Хлестаков пристально смотрел на него и улыбался.
-- А ты что? -- спросил он гостя, -- большая шишка?
-- Типа того, -- пискнул Земляника.
-- Мне нужен нал, -- сказал Хлестаков, -- и быстро.
-- Сколько? -- спросил Земляника.
-- Двести тысяч.
-- Пожалуйста, -- Земляника потянул Хлестакову невесть откуда взявшийся чемоданчик.
-- Вы же понимаете, -- сказал Хлестаков, -- я лишь беру у вас эти деньги в долг. Поиздержался малость в дороге...
-- Я понимаю, -- торопливо кивнул Земляника, -- вы уж не забудьте обо мне...
-- Я не забуду, -- заверил его Хлестаков, -- свободен!
3
-- А тут Михась мне говорит -- ну что, брат Хлестаков, как дела? А я ему -- да так как-то все, брат Михась...
Ляпкин--Тяпкин восхищенно кивал, не сводя с Хлестакова влюбленного взгляда.
-- "Сибнефть" -- моя, "Аэрофлот" -- мой, НТВ -- мое! -- в запале кричал Хлестаков.
-- Простите, -- робко сказал Добчинский, -- а я слышал, что НТВ -- господина Йордана предприятие.
Бобчинский весьма чувствительно ткнул Добчинского кулаком в бок.
-- Ну да, -- ничуть не смутился Хлестаков, -- есть НТВ, которое Йордана, а есть еще другое НТВ, так уж то -- точно мое!
К концу вечера гости постепенно покидали номер, как бы случайно оставляя на столе чемоданчики, свертки и папки...
4
Мэр с референтом пришел последним. Он держал в руках доверенность на продажу Энского целюлозного комбината. Хлестаков был разгорячен, потен и пьян.
-- Да я тут все скуплю! -- заорал он мэру с ходу, -- что у вас есть?
Мэр дрожащими руками сунул Хлестакову доверенность и договор.
-- Что это? -- спросил Хлестаков.
-- Энский целюлозный комбинат, -- прошептал мэр, -- ежегодная прибыль -- до трехсот миллионов долларов.
-- Что вы за это хотите? -- пьяно икнул Хлестаков. Мэр бухнулся на колени. -- Не убивайте, -- заныл он.
Хлестаков сгреб со стола принесенные ему пакеты, чемоданы и папки и пододвинул их к мэру. Купюры разлетелись по номеру.
-- Этого должно хватить, -- сказал он и поставил свою подпись под договором. Мэр вышел из номера, пятясь задом.
5
Чиновники и безнесмены праздновали победу. Приезжий бандит не только никого не убил, но и купил комбинат на весьма выгодных условиях -- пообещал пять процентов прибыли оставлять в городе, во всяком случае, не вычеркнул из договора этот пункт. И к тому же он заплатил за комбинат восемьсот тысяч долларов. А ведь бывали случаи, когда за такие предприятия платили... скажем, двадцать долларов. И те, кто продавали, считали это хорошей сделкой.
-- Серьезный человек, -- говорил мэр, затягиваясь "Давидоффом", -- как умеет делать дела. Не стал мелочиться из--за процентов.
-- И с нас снял совсем немного, -- поддержал мэра Земляника, -- я всего двести штук отдал.
-- А я -- пятьсот, -- хмыкнул Ляпкин--Тяпкин.
-- Да с нас по полтинничку взять соизволил, -- пропищали Добчинский и Бобчинский. Внезапно дверь распахнулась. Вошел Шпекин, мрачнее тучи.
-- Господа! -- сказал он, -- я хочу вам кое--что прочитать. Это распечатка телефонного разговора нашего гостя.
-- Читай, -- вальяжно скомандовал мэр.
Шпекин откашлялся и начал читать:
-- Фрагмент записи разговора между Хлестаковым и неизвестным абонентом в Самаре.
Цитирую: " В этом городе все такие идиоты. Приняли меня за какого-то крутого, я у них занял кучу денег, а потом на их же деньги купил их же предприятие. Вот болваны"
Мэр схватился за сердце.
-- Так это же...
-- Именно, -- побледнев по своему обыкновению, сказал Земляника.
-- А мы же сами ему денег давали, -- растерянно сказал Ляпкин--Тяпкин.
-- Провели нас, как последних лохов, -- пропищали Добчинский и Бобчинский.
Пронзительно зазвонил телефон на столе у мэра. Антон Антонович машинально включил громкую связь:
-- Здорово, градоначальник, -- послышался веселый голос, -- это Хлюст, слышал про такого? Я у тебя тут комбинат один хочу купить. Давай-ка стрелку забьем на вечер, перетрем это дело, лады?
Мэр молча оглядел присутствующих, застывших в нелепых позах посреди его кабинета...