marat.valeev.51

— Петр Егорович Зайцев у нас кто?

— Я, доченька, я.

— Идите, дедушка, со мной. Там вам ваша бабушка звонит.

Дедуля бодро зашаркал за медсестричкой, не спуская глаз с ее ладных ножек.

— Вот, берите трубку, говорите. Только не долго, дедуля, ладно?

— Ладно, — ласково сказал ей Петр Егорович и прокашлялся. — Але, слушаю… Здравствуй, здравствуй, Варварушка! Да что, лежу себе… Да, лечуть, лечуть. Утром укольчик, вечером таблетка. Или нет, наоборот, таблетка утром, вечером укольчик… Ну и сплю все остатнее время. А что ж не спать-то. Ни дров колоть не надо, ни у свиней убирать, будь они неладны. Чего легче? А, мне легче стало или не легче? А сама-то как думаешь? Конечно, легче, чем тебе там, в деревне-то… Не, ничего не надо, и сама не приезжай! Свиней-то на кого оставишь? Как кормют? Да хорошо кормют! В столовую кажный день, почитай, по четыре раза зовут… Да я, зараза, просыпаю часто… Но голодным не остаюсь. Тут о больных так знатно заботются! Кушать захочешь, идешь в колидор, а там один большушший холодильник стоит. И чего в нем только нет! Кажный берет чего хочет… Да, бесплатно. Я дак больше ветчинку уважаю. И эти, как их, бананья… Жалко, тебя нет, я бы и тебя угостил, Варварушка! Ну ладно, ладно, иди к свиньям! А то я даже здесь слышу, как оне там с голодухи орут, в стайке-то!

— Спасибо, доченька! — положив трубку, сказал дед, снова блудливо покосившись на круглые коленки сидящей на посту медсестры. — И вообще всем вам спасибо! Вот выйду из больнички, обязательно пропишу в газетку, как у вас тут хорошо…

И зашаркал обратно в свою палату.

Медсестра осталась сидеть с открытым ртом. Так вот кто таскает продукты из общего для всех больных терапевтического отделения холодильника!

В 50-60-е годы, когда в Эвенкии только начинались геологоразведочные работы, а транспорта, как и дорог, практически не было никаких, колхозы и совхозы выделяли в подмогу геологическим экспедициям проводников с оленями. Они обеспечивали перевозки небольших, малогабаритных грузов, показывали геологам, как лучше пройти в тот или иной уголок тайги. Так как прикомандировывали проводников обычно на все лето, они брали с собой в тайгу и жен, и жили рядом с геологами в своих чумах.

Один из проводников к концу лета почувствовал себя нездоровым. Когда они после завершения полевого сезона вернулись обратно в свой совхоз, таежник поспешил на прием к врачу.

— Что случилось, гирки (приятель -эв.)?- спросил таежника врач участковой больницы.

— Заболел, — пожаловался ему проводник. — Никогда не хворал, а тут вот простыл.

Доктор прослушал его: ни хрипа, ни кашля.

— Насморк у меня, однако, — продолжал вводить его в курс своего недуга бесхитростный пациент. — Только капает не из носа, а совсем из другого места. Совсем худое дело.

— Из какого такого места? — все еще ничего не понимая, переспросил врач.

- Ох, бойе (друг, земляк- эв.), даже стыдно говорить, — запричитал больной. Тем не менее, он пальцем показал, где у него прохудилось.

— Та-ак! — протянул врач, пряча ухмылку в усы. — Штаны все же надо снять... Все понятно. Это нехороший насморк, заразный. У тебя и жена должна им болеть. Пришли ее ко мне, ладно? Обоих буду лечить.

Когда проводник привел и жену, доктору не стоило большого труда выведать, где она разжилась этим «насморком». Нашелся в партии ушлый парень, который приноровился нырять в чум проводника, пока он, оставив жену на хозяйстве, водил геологов по тайге. Он-то и наградил чумохозяйку гонореей, а та, в свою очередь, мужа.

Доктор, конечно, ничего не рассказал самому проводнику, но его жене прочитал целую лекцию о вреде беспорядочных половых отношений, которые даже в глухой тайге чреваты как «насморком», так и более неприятными последствиями. А проводник так и пребывал в полной уверенности, что лечился от простуды. В те времена таежники почти ничего не знали о венерических заболеваниях...